Пробежала до стеллажей и ворвалась в покой ректора со сдавленным воплем:

— Враги на подходе! Вам надо спасаться!

Магистр опешил.

— Что?

— Ваша матушка сейчас будет здесь. — Я подлетела к нему и, уверенная, что творю добро, схватила за руку. Сейчас для меня самым главным было спрятать магистра.

Чтобы его не поймали и не окольцевали против его воли и я не чувствовала бы потом себя виноватой.

Гэдехар уставился на мои пальцы, крепко вцепившиеся в его запястье, потом поднял взгляд на меня.

— Госпожа Шад…

— Хотите встретиться со своей матерью и будущей женой? — прямо спросила я.

— Не горю желанием.

— Тогда делайте, что я велю! — Меня приводила в отчаяние его невозмутимость.

Магистр приподнял брови, с интересом глядя на меня. Губы его едва заметно подрагивали от сдерживаемой улыбки, вызывая во мне неясное раздражение и желание бросить его здесь на произвол судьбы. Он совершенно точно не осознавал надвигающейся катастрофы.

А я ее видела. И рыжие до красноты волосы, и светлую, будто светящуюся кожу, и изумрудно-зеленое, удивительно ей идущее платье… С такой красотой без подготовки встречаться нельзя.

Можно с ума сойти от восторга.

— И что же вы велите мне делать? — поинтересовался магистр после секундной заминки, показавшейся мне вечностью.

— Идти за мной.

Он уже не имел возможности покинуть библиотеку, но мог спрятаться.

Либо среди стеллажей, что казалось мне не очень хорошей идеей, так как если леди в своих поисках разделятся, то вполне смогут поймать его в клещи. Либо в каморке, которую несведущий человек не заметит.

Разумеется, я выбрала каморку.

Гэдехар не сопротивлялся. Шел, куда я вела, и сдерживал улыбку, а когда оказался в безопасном месте, с интересом осмотрелся и отказался прятаться в одиночестве.

Просто преградил мне путь, когда я попыталась выйти, и закрыл дверь.

— Вы что?

— Составьте мне компанию, госпожа Шад. В этот волнительный момент оставить меня одного будет преступлением.

И по глазам магистра было видно, что он ничуть не обеспокоен, он веселится. А я уже начинала чувствовать себя глупо.

— Кто-то должен встретить вашу маму…

— Ануш встретит. Поверьте, мама не сможет долго терпеть его присутствие.

Звучало правдоподобно, только…

— А если он вас сдаст?

— За кого ты меня принимаешь? — раздалось негодующее, и из стены показалась голова привиденчика. — Я хочу, чтобы он страдал, но не настолько!

И уже магистру, с неким подобием сочувствия, Ануш сообщил:

— Твоя мать привела Вилору.

И по тому, как переменился в лице Гэдехар, я сразу поняла, что он знаком с той красотой. На всякий случай спросила:

— Хотите к ней выйти?

Ответил ректор с заминкой:

— Нет.

Ануш чуть повернул голову, к чему-то прислушиваясь.

— Они здесь. Сидите тихо, я все сделаю.

И привиденчик исчез.

Я растерянно огляделась. Вспомнила о том, что так и не пообедала, и не я одна, к слову.

И вздохнула:

— Давайте я хоть чаем вас напою.

— Не откажусь.

Но с места мы не сдвинулись. Сложно было заставить себя отойти и не прислушиваться, когда с той стороны, приглушенный дверью, раздался властный голос леди Гэдехар.

Разобрать слова не получалось, только примерно представлять, кто говорит.

Сначала долго — мать ректора, потом несколько слов бросил Ануш. Леди попыталась возмутиться, голос ее возвысился и окреп — и резко оборвался.

И зазвенел хрустальный колокольчик. Преграда искажала звук, но даже так голос таинственной Вилоры был столь же прекрасен, как и она сама.

Сзади меня магистр втянул воздух сквозь сжатые зубы, и я только сейчас осознала, что он тоже прислушивается к голосам за дверью.

— Слышите что-нибудь?

Магистр отрицательно качнул головой и подался ближе, почти впечатав меня в дверь.

Я затрепыхалась, опасаясь, что меня сейчас банально раздавят, но непоправимого не произошло — убедившись, что услышать разговор никак не представляется возможным, магистр отступил. И теперь просто нависал сверху, очень меня этим нервируя.

Рядом с Даяном я чувствовала себя умиротворенно, он многое обо мне знал, не осуждал и помогал, ничего не требуя в ответ. Сержант был замечательным.

О магистре того же сказать я не могла. Один только его вид пробуждал беспокойство. Я не чувствовала себя в безопасности и постоянно находилась в напряжении рядом с ним.

Радовало только то, что виделись мы совсем редко.

Раньше.

А теперь оказались в тесной комнатке, наедине.

Я отчетливо ощущала запах его одеколона, терпкий и не предвещающий ничего хорошего. Тяжелый, но достаточно приятный.

И чувствовала себя ни в чем не уверенной.

— Она очень красивая, — призналась я, когда в очередной раз в неразборчивом гуле звякнул хрустальным колокольчиком голос ослепительной леди.

Кого я имею в виду, Гэдехар понял сразу.

— И знает об этом. — Он отошел к столу, занял стул, на котором всего несколько дней назад вот так же сидел сержант, и выжидающе посмотрел на меня. — Если не ошибаюсь, госпожа Шад, вы обещали мне чай.

И я засуетилась. Пока вода закипала в чайнике, выставила на стол тарелку с булочками и едва сдержала улыбку, когда магистр заинтересованно потянул носом воздух, вдыхая одуряюще вкусный запах сдобы. Пододвинула тарелку ближе к ректору, мне не жалко, а он явно голодный.

Чай делала, периодически поглядывая на дверь. Я уже знала, что в просторном и полном запоздалого эха библиотечном зале никогда не слышно, что творится в маленькой каморке, но все равно боялась, что дверь вот-вот откроется и на пороге покажется леди Гэдехар во всем своем устрашающем величии.

Но время шло, а нас так никто и не спешил находить. Когда чай был готов, сквозь дверь просочился Ануш.

На лице его светилась запредельно счастливая улыбка. Я и не подозревала, что он умеет ТАК улыбаться… не представляла даже, что он в принципе улыбаться умеет. Не ухмыляться или скалиться, а улыбаться. Так светло и радостно.

— Будто ожил ненадолго, — поделился он с нами впечатлениями. — Твоя мать все так же воинственна.

Облетев каморку, привиденчик завис под самым потолком, помолчал немного, разрываясь между жаждой продолжить развлечение и нежеланием помогать магистру.

— Думаю, им стоит помочь с поисками. Без меня не справятся, — сдался он и, не дожидаясь нашей реакции, улетел дальше доводить сбежавших от него леди.

— А ведь он их так и из академии выгонит, — заметила я, проводив взглядом воодушевленного Ануша.

— Ненадолго, — подтвердил магистр, принимая из моих рук щедро наполненную до краев кружку с чаем.

— Тогда почему вы сразу его не попросили? — удивилась я, но тут же сообразила, что ответ знаю и так. — Он отказался бы, да?

Гэдехар кивнул.

И у меня тут же появился один очень интересный вопрос, который задать я не могла. Он был, можно сказать, личный…

Я заняла свое место за столом, напротив ректора, и осторожно попробовала горячий чай.

Любопытство грызло.

— Спрашивайте, госпожа библиотекарь, — разрешил магистр, заметивший, как я ерзаю на стуле.

Покрепче обхватив кружку руками, я посмотрела на него исподлобья.

— Ануш на вас злится.

— Это очевидно, — кивнул Гэдехар.

— А почему?

Магистр задумчиво посмотрел на меня, и я мгновенно пожалела, что поддалась любопытству. Даже попыталась подготовиться к напоминанию о том, что это не мое дело.

Но он решил не одергивать меня.

— Считает, что я его бросил.

— В смысле, на произвол судьбы?

— В смысле, одного в этой академии, — улыбнулся Гэдехар. — К библиотеке я привязал его задолго до того, как начал здесь преподавать.

Я успела изучить все грани нелюбви Ануша к студентам и могла представить, как же он бесился, когда его здесь заперли.

Если слухи правдивы и эти двое были друзьями… магистр, можно сказать, жестоко наказал своего друга.

— Кхм… а можно еще один возмутительный вопрос?