Пристроив голову бесчувственного короля на своих коленях, АйВилора озабоченно ощупывала шишку на его затылке.

— Поверить не могу, всего один мавари, а я ничего сделать не смогла. Какой позор…

— Мы никому об этом не расскажем, — пообещала я, садясь рядом и переводя дыхание. Сердце медленно успокаивалось, изредко взбрыкивая болезненными быстрыми скачками, но уже не ломало ребра.

Раданэш коротко простонал, медленно открывая глаза.

— Об этом мы тоже никому не расскажем, — пообещала я королю, который еще не понимал, что мы будем героически держать в секрете его неудачный бой, и на меня посмотрел странно.

Оставшиеся минуты сражения мы провели в заговорщицком молчании, нарушил которое Гэдехар.

— Рэйна?

Появился он как раз вовремя, Раданэш успел сесть, выглядел вполне солидно и совсем даже не жалко.

— Мы в порядке, — энергично отозвалась я. — Всех победили, да?

Гэдехар кивнул.

— Вашество, пора проводить обряд.

К дракону мы шли медленно, пробираясь мимо мавари: разорванных, придушенных, с переломанными лапами и свернутыми шеями. Сначала АйВилора, как самая нетерпеливая и расторопная, потом король, как тот, кому и суждено было проводить обряд, а потом уже я и немного потрепанные, но довольные собой драконы.

Просто удовлетворенный хорошей дракой Ануш и уязвленный моим отказом чуть-чуть прокатиться на ручках Гэдехар.

— Сокровище, может, все же…

— Нормально я, — ответила рассеянно, сосредоточенная исключительно на том, чтобы случайно не наступить на кого-нибудь из монстров. — Сама ходить умею.

— Поправьте меня, если ошибаюсь, — сварливый голос магистр заставил насторожиться, — но это же опять не горный дракон!

— Лесной, — подтвердил Гэдехар.

— Еще один? Я начинаю беспокоиться…

— Еще трое осталось, — со знанием дела напомнила я, пожалуй впервые за все время нашего путешествия приблизившись к дракону на расстояние вытянутой руки. Стольких уже пробудили, а потрогать каменную морду мне довелось до этого только одну — ужаса. Теперь-то, конечно, их стало целых две, но удовольствия от ощупывания лесного дракона я не получила. Мешал тяжелый взгляд Абеля и разбросанные вокруг тела.

— Помню я.

АйВилора выглядела раздосадованной.

— Пора начинать, — нетерпеливо заметил Гэдехар и был неожиданно поддержан отморозком:

— И выбираться отсюда.

Меня оттащили от статуи и оставили на попечение магистр и отморозка.

Лесному дракону я даже сочувствовала. Конечно, и с другими пробужденными Гэдехар не церемонился, но этому уж слишком досталось. Доводы ужаса не могли оставить несчастного равнодушным, у дракона просто не было выбора: тут либо присягнуть на верность и встать под крыло горного, либо позволить раскатать свою голову по стенам пещеры.

— Знаешь, иногда я боюсь твоего дракона, — доверительно прошептала АйВилора, пока мы стояли в сторонке и смотрели на то, как Гэдехар призывал ничего не понимающего лесного примкнуть к его стае.

Как выяснилось позже, дракона звали Сихем, и он вызывал сочувствие. Вот он летел по своим драконьим делам, нес послание от одного лесного отряда другому, когда разыгралась магическая буря (обычная для времен уничтожения мира), загнавшая его в какую-то пещеру, переждать непогоду — обессиленный, он был не в состоянии бороться с ветром и колкими разрядами чистой энергии, разящими вернее и страшнее молний. В следующее же мгновение его уже возили мордой по полу. Даже при том, что напал лесной первым, что сработал инстинкт, что Сихем чувствовал, как кто-то смял в руке его жизнь, и впал в ярость, поражение казалось дракону унизительным. И выглядел он потерянным.

Тощий, русый, с непослушной челкой и голодными синими глазами, даже не мужчина — мальчишка.

— Накормить тебя надо, — высказала АйВилора вслух то, о чем подумала я.

Отбытие в Тлеющий удел пришлось отложить еще на один день. Даже Гэдехар, не отличающийся особым милосердием, согласился, что истощенному мальчишке нужен отдых… и небольшой перекус местными жителями. Летали ли они на охоту, или Велиар, как исключительно гостеприимный хозяин, предоставил парочку провинившихся велари, я не знала. Меня просто оставили на попечение Айяны и Ануша, пообещав последнему что-нибудь жизненно важное оторвать, если он меня обидит.

Обещали угрожающим шепотом, но я все равно услышала. 

Глава двадцать четвертая

Прекрасная новость номер раз: Верети отлеживался в лазарете, под присмотром специально отобранных Ганэшем врачей.

Прекрасная новость номер два: газ оказался всего лишь легким снотворным.

Прекрасная новость номер три: у жриц, а тем более у мудрых, в два раза больше преимуществ перед носителями искры и тем более перед простыми светлыми. И снотворное на нас не действует… к сожалению, так же, как и на адептов Рассах, одаренных ее силой.

Собственно, на этом хорошие новости закончились. Дальше пошли плохие.

Потому что схватить адептов так и не удалось. Вернее, карету-то догнать у стражи получилось, но к тому моменту мои похитители были уже мертвы. Сумасшедшие фанатики просто самоубились, когда поняли, что сбежать не выйдет. Это было совсем неправильно и очень жутко, но будто бы в порядке вещей для этого мира. И никого, кроме меня, эта новость не поразила. Вэйд был зол, Гарс раздражен, остальные слегка раздосадованы, офигевала от происходящего только я.

Даже Джаю не удивили последние новости. Ну убились лысые психи, и убились, с адептами и не такое бывает. Как выяснилось, все в этом их культе зависело от уровня фанатичности. Чем яростнее вера в Рассах, тем меньше ценность жизни. Включая их собственную.

Об этом я именно от Джаи и узнала, когда меня вернули-таки домой после неудачного похищения… три дня назад.

Собственно, с тех пор я проводила большую часть времени наверху, незаметно таская книги из библиотеки и пытаясь хоть что-нибудь понять. И единственным, кто изредка осмеливался меня отвлекать, была племяшка.

Даже ледей, при одной мысли о которых меня теперь невольно передергивало, надежно отвернули от этого дома скорбным заявлением: «Селине не до вас».

Не знаю, помогло бы это в других обстоятельствах, но когда девам дверь открыл сам хозяин дома и своим жутким, нервотрепательным голосом заявил о моей исключительной занятости… Шел уже четвертый день с их последнего появления на ступенях этого дома, а ледей все еще не было видно.

Вэйд их впечатлил.

— А что ты делаешь? — не найдя для себя развлечения интереснее, Джая решила уделить время мне.

Заглянула она ко мне перед самым обедом, как раз в то время, когда я, обложившись книгами, медитировала над разворотом с картой Излома.

— ‎Пытаюсь понять, если во времена Пограничной войны Темные земли были Темной империей, то почему сейчас нет? — признаться, я думала, что Джаю не заинтересует мой вопрос, но ошибалась.

— ‎Да тут же все понятно. Тогда Темной империей правила Рассах, и все темные земли были подвластны ей. Огромные территории, на которых Темнейшая властвовала единолично, но потом магистры усыпили ее, поделили земли между собой и… собственно, развалили империю. Централизованной власти нет, каждый правит на своих землях так, как ему нравится, — на мгновение задумавшись, она честно призналась, подвинув несколько книг, освобождая себе место, чтобы сесть рядом, — я даже не уверена в том, что ты это забыла, не исключено, что просто никогда раньше и не интересовалась. Список уроков у девушек серьезно отличается от того, чему обучаются мужчины.

— ‎Но ты же знаешь…

— ‎Мне нравится история, — смущенно улыбнулась племяшка, склонив голову к правому плечу, — это очень увлекательно.

— ‎Может, тогда расскажешь поподробнее? — предложила я, откладывая книгу. Мне всегда легче удавалось запоминать информацию на слух. Именно поэтому мне так трудно давались занятия, на которых преподаватели делали упор на письменную составляющую. Такая очень неудачная особенность беззаботной Снежаны…