— Дважды, — призналась я, умолчав о том, что первый раз это случилось, когда я магистра на весь город ославила, а второй — когда Ануш от леди Гэдехар избавился. Привиденчик был так счастлив, что сам предложил мне выпить чаю перед уходом домой. — А еще Ануш очень облегчает работу в библиотеке…

— Я понял, понял, он незаменимый сотрудник, — с улыбкой прервал меня магистр.

Он вроде бы повеселел, и я позволила себе немного расслабиться. Даже робко улыбнулась в ответ.

На мощеную дорожку я ступила первой, прошла несколько шагов и замерла, запрокинув голову. Дерево, под которым я оказалась, было невероятно, невообразимо, просто сказочно прекрасно. Мощный ствол терялся под оплетающими его густыми, еще зелеными лианами, а густая крона горела всеми оттенками красного. Ветви, толстые у основания и тонкие к концам, тянулись к земле. Если бы я подняла руку, смогла бы даже дотронуться до красного, чуть подрагивающего на ветру листика.

Спины коснулась теплая ладонь.

— Что же вы застыли, госпожа Шад?

— Красиво здесь, — призналась, не оборачиваясь, и поспешила вперед.

— Пожалуй, — согласился со мной магистр, осматриваясь. И признался беспомощно: — Надо же, не замечал.

А посмотреть было на что. По обе стороны от дороги густые, подстриженные и еще не облетевшие кусты задорно зеленели, собирая последние крупицы тепла утомленного, а оттого блеклого, холодеющего солнца. Деревья, напротив, красовались в своих ярких осенних нарядах. Золото сменял густой медовый рыжий, очень быстро и легко переходящий в глубокий багрянец.

Я обернулась, когда поняла, что магистр не думает даже меня догонять, и не смогла сдержать смешок. Выглядел он… обескураженным.

— Вы хоть когда-нибудь по сторонам смотрите?

Гэдехар неопределенно качнул головой.

Ровно этот момент выбрал ёкша, чтобы, прошуршав в кроне дерева, под которым я стояла, сорваться с ветки и рухнуть прямо на меня.

Свалился он с тонким жалобным визгом, я едва успела его поймать. И замерла, ощущая в руках теплую мягкость шерсти.

Чувство было такое, будто я облако обняла.

— Не поранились? — спросил магистр, стремительно приближаясь.

— Я? — уточнила тихо.

— У них острые когти.

Ёкша фыркнул, завозился в моих руках, прижался к блузке, что-то вынюхивая. Я удивленно замерла и просто покачала головой, едва слышно заверив:

— Цела. — Интересно было очень, что нечисть там так сосредоточенно ищет.

Впрочем, что бы ёкша ни искал, найти это он не сумел, расстроился и неожиданно дернулся, пытаясь спрыгнуть с моих рук. Я непроизвольно прижала его к себе сильнее, за что тут же поплатилась.

Ёкша меня укусил. Извернулся и самым возмутительным образом цапнул за кисть.

Ойкнув, я разжала объятия, чем вредная нечисть тут же воспользовалась.

Наградив меня укоризненным взглядом, кусачая зараза перепрыгнула на плечо магистра.

И тут же получила по носу, но не обиделась и не сбежала. Жалобно чихнула и осталась сидеть, вцепившись коготками в камзол.

— Он меня укусил, — недоверчиво, с прорывающейся в голосе обидой сообщила я.

— Не вы первая, госпожа библиотекарь, — насмешливо и ничуть не сочувственно заверил магистр, но руку мою на всякий случай осмотрел.

И все то время, пока он ее держал, пока я чувствовала тепло его ладони, дышала через раз. Ощущение было такое, будто в капкан попала. Очень странное и непонятное. Тревожащее.

— Ничего страшного, — подвел итог осмотра ректор, но, прежде чем отпустить меня, зачем-то погладил большим пальцем место укуса.

Хотя там и видно-то ничего не было. Ёкша не прокусил кожу, только слегка ущипнул.

— Они что, так не любят, когда их держат? — спросила я, когда мы возобновили путь.

Нечисть так и осталась сидеть на плече ректора.

— Все зависит от их настроения. И от личности того, кто пытается ёкша удержать.

— И чем я ему не понравилась?

Магистр покосился на меня.

— В вас нет магии. Вы ничего не можете ему дать, а значит, бесполезны.

— Какие корыстные пушистики, — уязвленно пробормотала я.

— Всего лишь животные, — не согласился со мной Гэдехар. И почесал ёкша под подбородком. Тот тут же прикрыл свои желтые глаза и отозвался хриплым мурлыканьем на легкую ласку. — И как всякие животные, они живут инстинктами. Я боевой маг, во мне много живой магии. Потому я им… интересен.

Я тоже очень хотела погладить ёкша, но опасалась тянуть руки.

Перехватив мой завистливый взгляд, магистр развеселился.

— Светлые Сестры мне свидетели, госпожа Шад, для ёкша я всего лишь еда.

В подтверждение его слов нечисть ухватила руку ректора, обнюхала пальцы и потянула в рот указательный, на котором красовался массивный серебряный перстень с рубином.

Я была уверена, что ёкша его сейчас откусит, и не понимала беспечности Гэдехара… а потом просто смотрела во все глаза и радовалась, что не успела ничего сказать.

Нечисть с трогательным урчанием покусывала перстень, теребила его лапкой и все пыталась стянуть с пальца. Магистр посмеивался и спокойно следил за этим безобразием.

Но для меня пояснил:

— Также ёкша питают слабость к артефактам. Как-то мой отец остался без блуждающего перехода… Вы знаете, что это такое?

— Конечно, знаю, — отмахнулась я. Не исключено, что про блуждающие переходы я даже знала больше самого ректора. Потому что артефакт был создан у нас, в Эсшане. Еще дед Аттана участвовал в его создании. И в доме моего мужа было много чертежей, схем… да чего там только не было.

Блуждающие переходы оказались прорывом в артефакторике. Компактные и совсем не затратные в плане магии, по надежности они ничуть не уступали стационарным порталам. Конечно, пятьдесят лет назад им не доверяли, пользоваться блуждающими переходами решались только смельчаки и безумцы… богатые смельчаки и безумцы, все же удовольствие было недешевым.

Да и осталось таковым по сей день.

Пусть блуждающие переходы и зарекомендовали себя как быстрые и безопасные артефакты, но стать доступными так и не смогли.

СеребрВилорая основа служила проводником магии, а драгоценный камень, достаточно большой, чтобы сдержать в себе все плетения, являл собой сам артефакт. И серебра должно было быть очень много… собственно, потому для блуждающих порталов предпочитали выбирать форму перстня.

— Года четыре назад такой же разбойник стянул с его пальца артефакт и проглотил раньше, чем отец успел понять, что происходит. — Магистр, казалось, ничего не сделал, но по серебряному ободку скользнула красная искра, ужалила ёкша в нос и исчезла.

Нечисть забавно хрюкнула, дернула носом и, совершенно невероятно причмокнув, с удвоенной силой принялась стаскивать кольцо.

— И что артефакт? Его удалось… извлечь?

Гэдехар посмотрел на меня с удивлением.

— Сразу видно, с ёкша вы раньше дел не имели. Нечисть исчезла сразу после того, как проглотила переход. Полагаю, она до сих пор путешествует по миру.

— А как же, ну… — Я замялась, подыскивая подходящие слова для вопроса. Все, что приходило в голову, казалось мне очень стыдным. Такое я смогла бы спросить у Дасти, возможно у ДаВилора, но не у ректора же. — Естественные нужды? Артефакт должен был выйти.

— Организм ёкша устроен так, что любой предмет, наполненный магией, попадает из желудка в своеобразный мешочек, где хранится, пока магия в предмете не иссякнет. Особенность же блуждающих переходов, как вы, вероятно, знаете, — я не могла не отметить иронию в голосе магистра, но могла ее проигнорировать, что и сделала, — в том, что они не хранят магию, а пропускают ее сквозь себя. Для нечисти, питающейся магией, этот артефакт будет полон всегда.

— И вы не боитесь, что сейчас на свете появится еще один перемещающийся ёкша?

До арки входа в крыло целителей оставалось совсем немного, и я поймала себя на мысли, что меня это ничуть не радует. Когда магистр не пытался меня запугать и не прикасался, находиться рядом с ним было очень приятно.

Особенно после долгих часов в компании Ануша…