— Вежливая.

Не дожидаясь, пока он скажет еще что-нибудь приятное или просто представится, бестия взорвала свой кокон, порывисто сбросив камень, привлекая все внимание к себе… Впрочем, этот магистр в представлении и не нуждался — все же не узнать первенца Рассах было бы преступлением. Слишком не похож он был на человека (или веларийца, кому как больше нравится, ведь по сравнению с магистрами веларийцы так похожи на людей).

Драконица взломала свои оковы легко, будто играючи, — я лишь успела заметить, как каменная крошка брызнула во все стороны, а потом нас от короля и закрывшего его собой Абеля оградила высокая, подрагивающая, словно живая, стена из перетекающего черного тумана. Там, где его ранило каменными осколками, он вздрагивал, и по всему зыбкому полотну проходили мягкие волны.

— Раяр, не видно же ничего, — с укором выдохнула Вилора, вытягивая шею в наивной надежде хоть как-то что-нибудь разглядеть.

А там, за подрагивающей стеной, не ждали, пока преграда развеется и мы все увидим. Там действовали: рык, скрежет когтей по камню, странный, тревожный вскрик и звук падения — все это мы слышали, пока черный туман опадал на булыжную дорогу. Самое страшное произошло до того, как преграда исчезла. И взгляду нашему предстала уже улепетывающая черная драконица, преследующий ее разъяренный Гэдехар и истекающий кровью, распростертый на камнях король.

— Она отняла кристалл? — недоверчиво прошептал Иль, завороженно глядя вслед драконам. Выдохнул с искренним восхищением: — Отняла ведь! Вот стерва!

Выражение лица горного я не видела, спешила к королю, но голос его мне не понравился, уж слишком он счастливым был.

— Иль, — Шатхем попытался призвать собрата к порядку и не выказывать такого явного одобрения действиям бестии, но был безжалостно проигнорирован:

— Это ж если бы кристалл не у нее был, разве бы она от Абеля пыталась сбежать? — завороженно прошептал Иль, восхищенный драконицей.

Мне его воодушевление совсем не нравилось. Там какая-то излишне проворная чешуйчатая ящерица моему дракону проблемы организовывала, а этот так откровенно одобряет ее наглость!

— Чему ты радуешься? — враждебно поинтересовалась я, не глядя на дракона, и рухнула на колени перед Раданэшем. Рубашка и куртка на его груди превратились в лохмотья… как и кожа, и мясо. Вспороло короля основательно.

Замерев над едва дышащим правителем, я с ужасом осознавала всю свою беспомощность. Кровь остановить я не могла — слишком глубокие и длинные порезы. Унять боль тоже не могла. Я ничего не могла…

— Дай-ка посмотрю, — попросила Вилора, присаживаясь рядом со мной.

Раяр, не обращая внимания на то, как я вся подобралась при его приближении, подсознательно ощущая потребность держаться от магистра подальше, опустился на колени рядом.

— Жить ему осталось не больше нескольких минут, — сообщил он.

— Полезная информация, спасибо, — огрызнулась Вилора, опасливо касаясь краев раны, будто к чему-то примеряясь. — Но лучше бы помог.

— Как? Я магистр, Вилора, избавить его от страданий я могу лишь одним способом, — равнодушно напомнил он. — Мне казалось, ты об этом знаешь.

Вилора невольно передернула плечами. Способ этот она прекрасно знала, но в нашей ситуации он совсем не подходил. Король должен был выжить, а магистр помочь в этом не мог: Раяр мастерски умел убивать, исцеление — не по его части.

— Да, не подумала…

Малика, тоже больше обеспокоенная состоянием Раданэша, нежели воздушной погоней, склонилась над королем:

— Что делать будем?

— Как же вам повезло, что у вас есть я, как же вам повезло, что я есть у вас, — пробормотала Вилора, закатывая рукава, пачкая рубашку чужой кровью, но совершенно этого не замечая. — Сейчас все сделаю, но не думаю, что в ближайшее время он сможет пробудить вам хоть одного дракона.

— Из-за потери крови? — наивно спросила я, не сразу сообразив, зачем она вытаскивает нож с широким обухом и односторонней заточкой. На первый взгляд совершенно обычный, но все же непривычно короткий, не похожий на кухонный… странный.

— Из-за смешения крови. Как я заметила, основным ингредиентом обряда является как раз кровь, и, кажется, важно, чья она, — пояснила Вилора. И резанула себя по запястью. Одно быстрое, четкое движение — и на раны короля полилась непривычно темная кровь. Заметив мой ошалелый взгляд, девушка беспечно пожала плечами: — К сожалению, по-другому исцелять я не умею. Повезло, что Рассах расщедрилась хотя бы на такой дар.

— И вы всегда носите с собой нож? — осторожно уточнила я. С одной стороны, Раданэш прекратил хрипеть, задышал ровнее и раны его в самом деле начали зарастать на глазах; с другой — она только что вскрыла себе вены…

— Его зовут Сакс, — мне с гордостью протянули нож с испачканным изогнутым лезвием, отчего он казался еще опаснее. — Хочешь посмотреть?

— Спа-а-асибо, конечно, но я не любитель холодного оружия.

— Они возвращаются, — Иль, как исключительно бессердечный дракон, равнодушный к жизни того, кто его пробудил, не прерываясь на глупые переживания о жизни слабого человека, следил за воздушной дракой своих собратьев. Следил пристально и был разочарован исходом. Гэдехар ожидаемо взял верх и, не заботясь о том, что пробужденная — дама, подгонял ее короткими огненными плевками, заставляя лететь к нам. Разбиваясь о ее шкуру, пламя, может, и не причиняло боли, но драконице не нравилось — после каждого плевка она дергалась, шипела и прибавляла скорость.

— Полагаю, это все, — Раяр поднялся сам и помог подняться Яне, меня же за шкирку вздернул Ануш, как оказалось подкравшийся сзади, пока я переживала за жизнь короля.

К тому времени, как драконы вернулись, Раданэш уже мог сидеть безо всякой помощи и только неверяще растирал кровь на совершенно целой груди.

На каменную дорожку перед нами свалился дымный клубок, в котором скрылась ночная бестия, чтобы предстать перед настороженными зрителями невысокой полноватой девицей с растрепанной короткой копной забавно торчащих во все стороны волос. Рубаха ее была в нескольких местах порвана, левый рукав отсутствовал совсем, обнажая смуглую руку, украшенную мягкими полупрозрачными темными чешуйками на локте и плече. На лице у нее чешуек почти не наблюдалось. Ни на скулах, ни на висках, как это было у всех остальных драконов, лишь по подбородку и шее под разорванный ворот рубахи сползали две тонких дорожки едва заметных чешуек.

Рядом с ней огненным шаром рухнул Гэдехар, заставив драконицу вздрогнуть и отшатнуться.

— Вижу, ты не первый, кого она разозлила, — насмешливым замечанием встретил моего дракона Ануш, выразительно разглядывая помятый вид бестии.

Ужас на слова отморозка никак не отреагировал, убедился, что с королем все в порядке, и сразу перешел к делу. Слов клятвы произнесено еще не было, а Гэдехар почему-то торопился.

Разговор между драконами был долгим и очень эмоциональным. И совершенно непонятным. Драконица опасливо косилась на нас, но огрызалась яростно и упрямо, не желая принимать требования Абеля.

— О чем они разговаривают? — шепотом спросила Вилора у Раяра и получила такой же негромкий ответ:

— Мне не знаком этот язык.

— Разве не ясно? — снисходительно хмыкнул Иль. — Она торгуется. Не хочет в стаю.

— Можно подумать, у нее есть выбор, — усмехнулся Ануш, на всякий случай встав передо мной. Помнил отморозок, каким именно образом получил свободу, и не хотел, чтобы случилась какая-то непредвиденная неприятность и ему пришлось делить хранительницу еще и с ночной бестией.

Драконица, кажется, считала, что выбор у нее действительно есть, что и пыталась втолковать Абелю. Упорно, но безуспешно, не знала она моего дракона. А я знала, потому совсем не удивилась, когда бестия преклонила-таки колени и покорно повторила за Абелем слова клятвы. Результат их спора оказался слишком предсказуем.

Когда все закончилось, Раданэш коротко, издевательски поаплодировал, сварливо поинтересовавшись:

— А теперь, быть может, кто-нибудь поможет мне встать?